— Это ее подружка по институту… Они вместе из института шли, а потом Катя в магазин зашла. А Тайка дальше пошла… Магазин мебельный, а Тайка себе этого позволить не может, — немного подумав, уже другим тоном добавил Сипачев.
— Что не может позволить?
— Катя могла себе все купить, Кривичев бы оплатил… Тайка ей завидует…
— Так, может, это Тайка ее похитила? — хмыкнул Плошников.
— Я с тобой серьезно, а ты гнобишь… — надулся Сипачев.
— Серьезно, говоришь… Если серьезно, зачем она в мебельный зашла? Диван хотела купить?
— Почему диван?
— Старый-то в крови был…
— В крови?.. Она тогда этого не знала.
— Ну-ну…
— Не верите вы мне. — Сипачев шумно вздохнул и уронил голову на грудь.
Плошников задал ему еще несколько вопросов, но ни на один не получил ответа. Сипачев снова замкнулся в себе.
Денек сегодня выдался морозным, солнечным, а освещение в холле мебельного магазина было неважным, и глазам нужно было привыкнуть к сумраку. Потому Плошников поздно среагировал, пытаясь посторониться, но не успел — задел охранника, развернув того вокруг своей оси.
— Эй! — возмущенно протянул парень.
— Извини!
Юра мог послать его на три буквы, поскольку тот сам был виноват, но решил не обострять ситуацию. Сделал добро. А получил зло: охранник догнал его и ударил дубинкой по плечу. Такого Юра никак не ожидал.
Рука повисла плетью, но старший лейтенант ударил охранника ногой — в пах. И добавил здоровой рукой. А когда парень упал, отбитая рука обрела чувствительность. Юра и на живот охранника перевернул, и руки ему за спину заломил.
Увидев наручники, охранник заистерил.
— Ты что, из полиции?
— Все там будем, — усмехнулся Плошников.
— Мне туда нельзя!
— Там и выясним, почему нельзя, — защелкнув браслеты, сказал Юра.
— Да меня уволят отсюда! Куда я потом пойду?
— В зону пойдешь. За нападение на сотрудника полиции! — Плошников поднялся, оторвал парня от пола, поставил на ноги.
— Не надо в зону!.. Все что хочешь для тебя сделаю, брат!
— Ну, в братья набиваться не надо. Это к тамбовским волкам, на зоне их много…
— Прости, брат! Я больше не буду! — Парень умоляюще смотрел на Плошникова.
— И все, что хочу, сделаешь? — Юра заинтригованно повел бровью.
— Все что скажешь!
— И стучать будешь?
— Ну, если надо…
— Как зовут?
— Марат.
— Плохо себя ведешь, Марат! — Плошников резко развернул парня к себе спиной, расстегнул наручники.
— Да злой был…
— На кого?
— На весь мир!
— Бывает. Только в руках себя держать надо… Что-то с народом у вас здесь негусто, — заметил Юра.
Сколько времени он здесь, а в магазин еще никто не зашел. И не вышел. И сотрудники магазина не проявили участия. Администратор мог бы выйти, узнать, что за переполох на входе.
А магазин немаленький — три больших зала. И сантехника, и мебель — мягкая, корпусная, кухни.
— В будни не очень ходят. По выходным больше.
— Меньше народу — больше кислороду. И запоминать легче.
— Кого запоминать?
— Народ. — Плошников достал фотографию Кати. — Как тебе такой народ?
— Ничего! — расплылся в улыбке парень.
— Помнишь такую?
— Да, была…
— Когда?
— Ну, была. Ходила тут, — Марат показал на стеклянную дверь, за которой виднелись диваны, кресла.
— Диван выбирала?
— Не знаю… Я здесь стоял…
— Давно видел?
— На прошлой неделе…
— Долго в магазине была?
— Да так, походила чуть-чуть…
— Красивая?
Юра вспомнил охранника из винно-водочного магазина, тот за Гаевой на улицу из теплого помещения вышел — настолько увлекся. Вышел и кое-что увидел.
— Красивая!
— Понравилась?
— А зачем ты спрашиваешь?
— Может, ты видел, куда она пошла?
— Нет, не видел…
— И камера у вас тухлая… Ладно, еще пригодишься, — Плошников повернулся к охраннику спиной.
Он заметил видеокамеру на входе, но не придал ей значения.
— Почему камера тухлая? — возмутился тот.
— На перезапись работает…
— И что? Запись тридцать дней хранится, можно посмотреть…
— Тридцать дней? Это хорошо…
С просмотром камеры вопросов не возникло. Марат вернул время на неделю назад, на вторник двадцать первого февраля, и увидел Катю.
— Вот она!
Девушка, на которую он показывал, была в куртке и белой шапочке, камера смотрела на нее сверху и в спину, и как он узнал в ней Катю, не понятно. И не факт, что это была она.
— Точно она?
— Ну я же помню…
Девушка шла по тротуару вдоль магазина, еще мгновение, и она исчезнет из виду. Но вот она остановилась, с кем-то заговорила.
Человек, который преградил ей путь, в камеру не попадал, но видна была часть машины, в которую после короткого разговора с неизвестным села девушка. Без принуждения села, поспешно, как будто случилось что-то.
А машина непростая. «Хонда Аккорд» темно-серого цвета. Именно о такой говорил Сипачев.
Человек, который разговаривал с девушкой, тоже засветился, но Юра увидел его со спины, когда тот садился за руль. Можно сказать, промелькнул перед глазами. Впрочем, изображение можно было остановить. И приблизить. Именно это и сделал Плошников.
Он увеличил машину и смог прочитать номера, которые вовсе не были забрызганы грязью, как утверждал Сипачев.
— Думаю, ты не ошибся, — сказал Плошников, поощрительно хлопнув охранника по плечу.
— Это ты думаешь! А я в этом уверен! — а он хлопнул себя по груди.
— Медаль тебе не обещаю, но спасибо — получай.
Юра скопировал запись и отправился в управление. Нужно было и Табачного в известность поставить, и владельца машины пробить.
Прокопов Алексей Борисович, восемьдесят второго года рождения, место регистрации — город Междуреченск, улица Пролетарская, дом шестьдесят восемь. Именно к этому дому и подъехал Юра в компании с Мишей Старостиным.
Дом одноэтажный, из силикатного кирпича на высоком фундаменте. Постройка давняя, но крыша новая — из мягкой черепицы. Забор штакетный, вокруг него кусты — без листьев и снежной бахромы. Через такую ограду двор просматривался до самого крыльца. К дому был подведен газ, из трубы к небу тянулся чахлый дымок. Собаки Плошников не видел и лая не слышал, но это не значило, что ее нет. Впрочем, он и не собирался вторгаться на частную территорию без ведома хозяев. Все должно быть строго по закону.
— Ну что, пошли?
Плошников открыл дверь, высунулся из машины. В этот момент на порог дома вышел человек в распахнутой дубленке, надетой поверх футболки.
Юра узнал в нем Волошина и нырнул обратно за руль.
— Стой! — Плошников едва успел удержать выходящего из машины Старостина.
— Ты чего? — недоуменно спросил Миша.
— Волошин! — яростно зашептал Юра.
Старостин вернулся в машину, а Волошин, даже не глянув в их сторону, направился в глубь двора. Дом выглядел неплохо, но удобства на улице. Верней, в огороде.
— Вот, значит, где он скрывается! — потирая руки, ликующе улыбнулся Плошников.
— Брать его надо!
— А если собака?.. А если у него ствол?
— Ну, детей бояться — по бабам не ходить.
— А что мы ему предъявим?
— Как что? Он же сознался, что на Кривичева напал.
— Да, когда тот в пальто был… И сейчас ту же пургу гнать будет. И на следственном эксперименте нас нарочно запутает… Тут надо тоньше!
Плошников достал из кармана телефон, связался с Табачным.
— Товарищ майор, мы Волошина нашли. Он у Прокопова скрывается.
— Очень интересно.
— Похоже, Сипачев правду говорил. «Хонда» действительно следила за Кривичевым. И в «Хонде» был Волошин. Вместе с Прокоповым.
— У него же вроде «Камри» — вспомнил Табачный.
— Значит, друга попросил.
— И Майорову, получается, он с другом увез… Зачем ему это? Абракадабра какая-то.
— Я бы последил за домом.
— Зачем?
Плошников и сам не мог толком объяснить, зачем нужна слежка, но чутье подсказывало, что так нужно.
— Хотелось бы посмотреть, с кем он общается.
— С Прокоповым он общается. С ним он и за Кривичевым следил. С ним и Катю похитил…
— Если похитил… Может, Катя с ним и сейчас. Может, они вместе живут.
— Вот это мы и выясним… Брать их надо.
— Мы их возьмем. А Катя заложницей окажется. А если проследим за домом… — Плошников замолчал, увидев, как Волошин поднимается на крыльцо. — Волошин до ветру сходил. И Катя может сходить…
— Хочешь посмотреть, как это будет? — усмехнулся Табачный.
— Да нет. Если она сама пойдет, значит, не заложница. А если не заложница, то она с Волошиным заодно. Против Кривичева. А Сипачев ни при чем…